Отдайте меня в цирк

Сахарная вата, круглая сцена и дрессированные цветные пудели. А какие ассоциации у вас вызывает слово «цирк»? Уж точно не хулиганы. В Упсала-Цирке дети из групп социального риска и дети с особенностями развития могут стать настоящими артистами. Любимая шутка здесь: «Будешь плохо себя вести — отдам тебя в цирк».
 

Обнимать каждого на своем пути

Автобус сворачивает с шумной Свердловской набережной в бизнес-парк «Полюстрово». Я еду узнать, что же такое Упсала-Цирк. На их сайте сказано, что это единственный в мире цирк для хулиганов. Интригующее начало. 

Сначала я иду в центр «Пакитан», где в группе «Лямуры» занимаются дети с синдромом Дауна. Меня встречает координатор проекта «Особый ребенок» Александрина Ионова и провожает в здание. Мне дают теплые оранжевые тапочки, я погружаюсь в домашнюю атмосферу уюта: налево кухня и ванная, а прямо по коридору комната, в которой родители ждут окончания занятий, обсуждая новости за чашкой чая. Направо — зал для тренировок. Мне, признаться, страшновато туда заходить: я никогда не умела ладить с детьми. 

Занятие уже началось, и я, стараясь не мешать, встаю возле стены. Передо мной тринадцать ребят, это уже вторая группа на сегодня. Боюсь смутить их фотоаппаратом, но замечаю, что одна девочка радостно мне позирует и улыбается. Невозможно не улыбаться в ответ, да и остаток дня, кстати, я хожу с улыбкой на лице. 

У каждого в руке по легкому цветному платку. Ребята отрабатывают движения в парах: нужно подкинуть реквизит в воздух, чтобы передать другому, и сделать поворот вокруг своей оси. Тренер Наталья Кашина подходит к каждому и следит, чтобы у всех получалось. Десяток платочков оказывается в воздухе, при этом нужно, чтобы все выполняли движения синхронно, но одному мальчику никак не устоять на месте: ему хочется играть, и он прячется за колонной от Натальи. Она громко зовет его по имени и просит быть серьез­нее, иначе на сегодня ему придется закончить тренировку. В конце занятия все садятся на пол друг за другом и делают массаж впереди сидящему товарищу, а старшие ребята остаются отрабатывать движения со скакалкой.

— Я преподаю уже пятый год. У меня высшее образование — специалист по физической культуре, — говорит Наталья. — В цирке более творчес­кий подход, чем в обычной спортивной школе. Здесь трудоемкие репетиции. Особенность в том, что нужно детально объяснять любое упражнение, которое дети будут выполнять: оговаривать, показывать, пробовать вместе с ними. И только много-много повторений спустя у них получается сделать его самостоятельно. Все ребята любят кувыркаться, бегать, прыгать через скакалку. Сейчас нравится жонглировать платочками, для них это большая страсть, потому что у них получается. Дети радуются, что приходят сюда, и это показатель того, что им здесь комфортно. Родители говорят, что дети поменялись в поведении, походке, разговоре, у кого-то улучшилась речь. Я и сама это замечаю. У них прогрессируют координационные способности, они больше понимают, где у них правая и левая рука, где нога, голова и все остальное.
Перед тем как уйти, одна из девочек, та самая, которая позировала, подходит и обнимает каждого в зале. Очередь доходит и до меня, я совсем такого не ожидаю, в этом столько искренности и непосредственности, что теперь мне хочется обнимать каждого на своем пути.

 

 

 

 

Все очень серьезно

После занятия Александрина продолжает экскурсию. Мы идем по территории парка, и я издалека вижу круглое здание с треугольной крышей.
— Этот цирковой шатер построили в 2012 году, и мы обрели здесь постоянное место. До этого Упсала-Цирк перемещался по разным социальным и кризисным центрам, коррекционным школам. Своей площадки не было, но всегда была цель — построить шатер. Теперь она реализовалась, там у нас тоже есть хореографический зал для работы с детьми, офисные помещения, кухня, где все чай пьют и разговаривают. Еще мы оборудовали центр «Пакитан», и сейчас у нас занимаются 24 ребенка с синдромом Дауна. В шатре зал на двести пятьдесят мест, мы там два-три раза в месяц показываем цирковые представления. У нас профессиональная сцена и оборудование, все очень серьезно (улыбается). В течение часа мы рассказываем какую-то историю, например, в субботу будет спектакль с живой музыкой. На сцене выступит композитор Дмитрий Максимачев, а ребята расскажут свою историю. Будет очень красивый свет и звук. Конечно, нам хочется, чтобы все развивалось в современном направлении. Чтобы как можно больше жанров смешивалось, и получались захватывающие представления. Чтобы дети видели качественные работы, учились у лучших людей. Смотрели хорошие фильмы, спектакли, посещали музеи — это у нас такая обязательная программа по выходным дням.
Мы заходим в стеклянный коридор, его здесь называют клоунопроводом. Навстречу бежит местная любимица — собака Пина. Возле входа стоит около двадцати пар обуви, а в раздевалках в творческом беспорядке разбросаны вещи ребят, которые торопились на занятие по контемпорари в хореографическом классе. В шатре сейчас тихо, круглая сцена пустует. На просторную кухню с двумя диванами и большим столом в центре скоро прибегут дети, чтобы попить чай с печеньками после репетиции. 

Достаточно сумасшедшие

В таком необычном месте и люди работают незаурядные, у каждого своя история. Анна Бадулина, администратор цирка, раньше была пиар-менеджером в строительных компаниях.
— Я изучала, как организовывать и координировать бизнес, но как-то огня в сердце не было. Уволилась со всех работ и пошла искать себя в разных местах. Я подавалась и вписывалась во всевозможные истории. Одна из них началась с поста Славы Полунина в фейсбуке. Он тогда приехал в Петербург и стал художественным руководителем Цирка на Фонтанке. Под стать себе он набирал команду сумасшедших людей. Я откликнулась на вакансию билетера. Но в понимании Славы, не бывает в цирке человека, который просто собирает билеты. Ты должен вдруг начать жонглировать, лечь на пол и проверять лежа, нарушать какие-то стандартные схемы, и тогда цирк начнется действительно с вешалки. Было серьезное собеседование: за дверью — Слава Полунин, а ты сидишь и не знаешь, что делать, что говорить.

Чтобы мы не волновались и чтобы немного сбить спесь с нас, он вышел и вырезал всем фетровые усы. Сказал, обязательно входить только в них. Меня отобрали в число счастливчиков. Нам сказали, что мы достаточно сумасшедшие. Начались практические занятия. Это было мегакруто: друзья и коллеги Славы приезжали, чтобы поработать с нами. Он к билетеру относится так же серьезно, как и к актерам. Слава очень любит Упсала-Цирк, считает его одной из немногих экспериментальных площадок, где нет места штампованным номерам, и все подчинено творчеству, а не деньгам. Мы, конечно, гордимся его уважением и вниманием к нам. И пока я еще работала на Фонтанке, он делал много совместных проектов с Упсала-Цирком. Мы приезжали как волонтеры и участвовали в фестивалях: я играла тетю Фаю в одесском дворике и космическую женщину, запускающую детей в космос. Команда, атмосфера, — все, что здесь есть, бесконечно вдохновляет, и мне тогда понравилось, я поучаствовала в нескольких проектах. После одного из больших фестивалей директор и художественный руководитель цирка Лариса Афанасьева предложила устроиться к ним на работу. Вот так я здесь оказалась.

Они ничего не играют

В офисе на большой доске расписаны планы на несколько месяцев вперед. Здесь и спектакль «Эффект пинг-понгового шарика» на следующей неделе, и поездка в августе на фестиваль Fringe в Эдинбурге. В июле дети отправятся в лагерь в Ленинградской области, там они получат навыки самостоятельной жизни, выстраивания отношений в коллективе, для ребят планируются мастер-классы. А в конце мая будет спектакль «Я Басё». Это совместная работа с режиссером Яной Туминой. 

— Бесконечно прекрасный и поэтичный режиссер позволила нам соединить философию и лирику с хулиганской цирковой энергией, — рассказывает об этой постановке Анна. — И у нас получился спектакль «Я Басё». В нем участвуют особые дети из нашей группы «Лямуры». В один спектакль умещается жизнь человека — поэта Басё: его детство, любовь, прекрасное, встреча с девушкой, старость и смерть. В итоге создается ощущение, что на сцене идет прямой канал из вечности. Мы все ревем на спектакле, но это такие светлые слезы красоты, слезы момента истины. Ты понимаешь, как прекрасны эти дети в самом своем существе, а не потому что они чему-то научились. Когда выходят особые дети, ты понимаешь, что они ничего не играют. Тебе интересно за ними наблюдать, и это так же красиво, как и профессиональная игра актера.

Очень старшие олени

В ожидании разговора с социальным педагогом Таисией Мокравцовой я разглядываю стену на кухне. Она увешана фотографиями детей и их историями, все они разные, но их объединяет  любовь к цирку и педагогам. Замечаю график дежурств у группы «Тюлени» и «Очень старшие олени». Интересно, как именно определяется степень возраста «оленя»? Когда он становится очень взрослым?

Меня отвлекает шум: закончилось занятие по хореографии, и дети дружной гурьбой прибегают утолить жажду на кухню. Постороннему человеку они совсем не удивляются, кто-то здоровается, кто-то даже не обращает внимания. Ребята увлеченно обсуждают прошедшее занятие и подшучивают друг над другом. Меня захватывает атмосфера всеобщего веселья. Один из мальчишек смущенно соглашается рассказать мне о своей жизни в цирке. Его зовут Вениамин, он занимается здесь чуть больше года. 

— Сегодняшний мастер-класс по контемпорари был необычным и интересным. Мне больше всего нравится акробатика, я приезжаю каждый день и занимаюсь по два часа. Хочу делать все на более высоком уровне. У меня совсем не получается фляк. Это единственный элемент, который я боюсь исполнять. Я умею делать копфшпрунг, кувырки, может быть, рондат, если меня будут держать. На репетициях мы сначала разминаемся, а потом отрабатываем элементы, делаем что-то новое, изменяем. Зимой я участвовал в спектакле «Зайчество», впервые выступал на сцене! Интересны и сами дни, когда ты приходишь, готовишься, выступаешь, и то, что происходит после этого, когда мы убираем реквизит, наводим порядок в шатре.
После чаепития дежурные убирают со стола и моют посуду, ребята расходятся по домам. Снова становится тихо, будто и не пробегала толпа детей на водопой. Кажется, что люди здесь никогда не устают, наверное, черпают энергию в детских улыбках. 

Открываем двери в наш мир

Хоть на часах уже почти восемь вечера, Таисия с радостью соглашается ответить на мои вопросы и поговорить о ее работе с детьми.
— Организация существует уже шестнадцать лет, и в самом начале детей просто находили на улицах. Сейчас, конечно, все живут в семьях или социальных учреждениях. Поэтому четыре года назад мы решили искать ребят другим способом: теперь у нас набор каждую осень. Мы приходим в коррекционную школу или социальное учреждение и вешаем яркое объявление: «Единственный в мире цирк для хулиганов ищет новых артистов, и именно в вашей школе будет феерический кастинг. Прийти может любой желающий, и нам неважно, как высоко вы прыгаете и быстро ли бегаете. Главное, что вы хотите стать частью нашей команды». Через несколько дней в течение недели наши участники Упсала-Цирка проводят в этой школе мастер-классы по разным цирковым дисциплинам, выступают, а потом занимаются с детьми. Через неделю всех, кто хочет, мы привозим в цирк и открываем двери в наш мир. После этого они начинают ходить к нам регулярно, больше половины детей уходят из-за плотного графика: занятия в цирке пять раз в неделю, шестой день мы тратим на наше культурное развитие.
У ребят проходит цикл цирковых занятий, включающий в себя акробатику, жонглирование, балансировку, работу со всем цирковым реквизитом, который у нас есть: скакалка, мячи, булавы, батуты, пои. Сейчас у ребят идет блок танцевальных занятий, они занимаются хип-хопом и контемпорари. Еще у них периодически проходят актерское мастерство и мастер-классы по ритму.

 

 

 

Ты слышишь, тебя слышат

В цирке находят подход к каждому ребенку, независимо от его особенностей. Наставники концентрируются на его сильных сторонах, а не на тех проблемах, которые у него возникают и на которые обычно любят указывать в школе.

Педагоги сталкиваются с абсолютно разными проблемами, которые сопутствуют ученику коррекционной школы: наркотики, злоупотребление алкоголем, приводы в полицию, агрессивное поведение, драки, нежелание ходить в школу, синдром бродяжничества, проявляющийся в том, что дети убегают из семьи. Ребята из детских домов или приемных семей отстают в психическом развитии: не все умеют дружить и налаживать контакты, создавать прочные связи.

— У нас периодически спрашивают: где мы их специально находим — таких красивых, хороших? Кто-то считает, что и трудностей изначально нет. На самом деле я как социальный работник, который как раз занимается решением этих проблем, скажу, что они безусловно есть.

В штате цирка нет психолога. Основной инструмент работы — цирковая педагогика. Она успешно решает вопросы, которые возникают у трудного ребенка. 

— В процессе тренировок ты слышишь, тебя слышат, чему-то учат, что-то получается, ты выходишь на сцену, становишься успешным, тебе в этом помогают. Ты едешь в лагерь и решаешь социальные проблемы, приходишь в цирк и моешь после тренировки за собой посуду и учишься работать с кем-то в паре. То есть получается, что работа цирка направлена комплексно на решение социальных и коммуникативных проблем. 

 

 

 

 

 

 

 

 

Я возвращаюсь домой уже поздно вечером и по дороге думаю, что такие люди будут жить вечно, оставляя частички души в подопечных, которые передадут это тепло другим. Чудесная способность — дотрагиваться до чужих сердец, давать им надежду и помогать стать счастливее. Я говорю не только об артистах цирка, но и об их зрителях. Ведь каждое представление открывает перед нами двери в удивительный мир.

Материал опубликован в журнале NewTone