Я иду искать

Летом и осенью леса богаты не только на грибы и ягоды, но и на количество собиравших их людей, которые потерялись. Только в ноябре 2020 года в «ЛизаАлерт» поступило 2430 заявок на поиск. Руководитель пресс-службы петербургского отделения поисково-спасательного отряда Антон Паулин рассказывает, кто и почему чаще всего теряется в лесу, как ищут людей, могут ли отказать в поиске человека, а также дает основные рекомендации, как подготовиться к походу за грибами.

NT: Почему вы пришли в «ЛизаАлерт» и с чего началась ваша работа?

А.П.: Моя сестра состояла в отряде, и я долгое время наблюдал за его деятельностью. И вот наконец в 2018 году решился, дошел до вводной лекции и спустя пару дней уже отправился на первый поиск. Мне всегда как-то сложно пройти мимо человека в беде, хочется помочь ближнему своему — неважно, знакомому и нет. На уровне отряда это все структурировано и происходит более организованно и эффективно.

NT: Каким был ваш первый поиск?

А.П.: Первый мой поиск был городской, мы искали на юго-западе Петербурга дедушку с возрастными ментальными нарушениями. Так я впервые увидел, как выглядит городской поиск. Я прибыл в штаб, получил задачи. Мы с группой занимались опросом, оклейкой (ориентировками — примеч. автора), составляли карту камер наблюдения, искали свидетельства. На месте было большое количество групп, ребята работали ночью и на следующей день. Ближе к вечеру поиск закрыли со статусом «Найден. Жив».

NT: Кто становится добровольцем в вашем отряде?

А.П.: Совершенно разные по возрасту, социальному статусу, роду деятельности люди. Мы берем всех желающих, но старше 18 лет, поскольку по букве закона помощью в розыске без вести пропавших лиц не могут заниматься несовершеннолетние граждане. У нас есть студенты, взрослые, пожилые люди, домохозяйки, предприниматели, работающие по найму, целые семьи...

NT: Какие роли есть в поисково-спасательном отряде?

А.П.: Поисковая работа — это не только выезд на местность, у нас 24 направления деятельности. Помимо волонтеров поиска есть информационные координаторы, иначе инфорги — люди, которые не выезжают на место, но ведут поиск от начала и до конца. Они общаются с заявителем, родными пропавшего, свидетелями, согласовывают поиск со всевозможными службами, собирают всю информацию, обрабатывают свидетельства. Есть группа коротких прозвонов — эти люди тоже не выезжают на место. Они прозванивают различные учреждения, чтобы понимать, что потерявшийся не попал в больницу, отдел полиции или еще куда-нибудь. Также в числе тех, кто помогает, не выезжая на место поиска, группа просмотра и анализа. Они изучают снимки, которые делают беспилотники. Еще есть ребята из обеспечения, они занимаются отрядным оборудованием: следят за его работоспособностью, целостностью и чтобы с поиска возвращалось ровно столько же, сколько уехало.

У каждого свое видение его деятельности в отряде: кто-то приходит заниматься поисками, а кто-то — помогать в разработках в сфере IT или читать детям лекции по безопасности. Применение себе находят все.

NT: Как часто вы сами принимаете участие в поисках на местности?

А.П.: По мере возможности. У нас нет четкого дежурства, поскольку все делается исключительно добровольно. Приходит заявка на поиск, кто может — выезжает. Все понимают, что за пределами отряда есть семья, работа, личные дела и обязательства. Кто-то может позволить себе быть на каждом выезде, кто-то — раз в неделю, кто-то — раз в месяц.

NT: Кто чаще всего пропадает в лесу?

А.П.: В природной среде чаще всего пропадают пожилые люди, поскольку очень самонадеянны. Они 20–30 лет ходят в один и тот же лес и уверены, что точно никогда в жизни не потеряются, поэтому беспечно относятся к подготовке к походу в лес. Нередко оставляют дома телефон из страха потерять его, а даже если и берут, далеко не всегда он полностью заряжен. И обычно это простые телефоны без функции навигатора и GPS. Кроме того, часто пожилые люди нуждаются в регулярном приеме медикаментов и крайне редко берут их с собой. Вообще, когда человека необходимо искать в природной среде, причиной не всегда служит то, что он потерялся. Это может быть травматизм или резкое ухудшение самочувствия по любым причинам.

Не теряйтесь, пожалуйста. И соблюдайте правила безопасности. Самые вкусные грибы — в магазине.

NT: Есть ли ограничения для подачи заявки на поиск в «ЛизаАлерт»?

А.П.: Да, принимаем не все. Мы ищем людей, которые нуждаются в помощи, поиске и спасении. Мы не разыскиваем должников, сбежавших солдат, не занимаемся криминальными поисками, не участвуем в семейных разборках. Поэтому у нас есть обязательное требование ко всем — подача заявления в полицию. Единственное исключение: когда человек заявляет на себя сам, то есть он, например, находится в лесу, звонит и сообщает, что потерялся, просит помощи.

Если у вас пропал близкий, не нужно ждать темноты. Подавляющее число заявок к нам приходят ближе к ночи, потому что обычно люди днем находят множество оправданий: «неудобно обращаться», «да вот-вот вернется», «немного задерживается» и прочие; а когда темнеет, людям становится страшно, и они начинают действовать. Не нужно терять время. Бытует мнение о правиле «трех суток», но его не существует. Если человек пропал, полиция обязана принять заявление в любое время от любого человека, необязательно это должен быть родственник.

NT: С какими трудностями во время поисков вы сталкиваетесь чаще всего?

А.П.: Далеко не всегда человек хочет быть найденным. Бывали ситуации, когда люди прятались от поисковиков, потому что им было стыдно, что они потерялись; или они думали, что им выставят неподъемный счет за то, что их нашли.

Никогда не будет двух абсолютно одинаковых поисков. Каждый из них уникален, и в нем находятся свои особенности и трудности. Не всегда удается оперативно получить записи с камер видеонаблюдения, потому что у нас нет статуса госструктуры или службы, мы не имеем права требовать, можем только просить. Владелец камер имеет право отказать. Конечно, чаще всего человек идет навстречу и дает доступ, но иногда он или его начальство начинает «капризничать». Отдельные сложности бывают в условиях городского поиска: одна из администраций Петербурга выступает резко против распространения ориентировок. Они не видят разницы между рекламными объявлениями и ориентировками и стараются бороться с распространением информации о без вести пропавших. Хотя в городских условиях это один из самых эффективных инструментов. Даже при лесном поиске ближайшие населенные пункты по регламенту заклеиваются ориентировками на тот случай, если человек сам выйдет к людям или местный житель отправится в лес и встретит потерявшегося.

NT: Каким образом происходит взаимодействие волонтеров с сотрудниками полиции?

А.П.: Мы всегда действуем в тесной связке с полицией. Перед началом активных действий связываемся с ними, сообщаем, что получили заявку на поиск человека, уточняем, не возражают ли они против нашего участия, не помешает ли распространение информации оперативно-розыскным действиям со стороны полиции. И мы передаем им информацию, которую получаем в процессе поисков.

Мы работаем сообща не только с полицией. Зачастую организуются совместные штабы и поисковые группы: в одной такой могут быть и доброволец «ЛизаАлерт», и сотрудник Следственного комитета, и сотрудник МЧС, полиции или любой другой привлеченной структуры. Нередко городские и областные администрации нам помогают, выделяют помещение для штаба поиска и для проведения других мероприятий отряда.

Бытует мнение о правиле «трех суток», но его не существует. Если кто-то пропал, полиция обязана принять заявление в любое время от любого человека, необязательно это должен быть родственник.

NT: Насколько сильна сейчас техническая база для проведения поисково-спасательных работ?

А.П.: Она очень сильна, но не всеми ресурсами мы можем пользоваться. Например, мобильные телефоны. Современное технологии позволяют установить местонахождение практически любого телефона, но делать это можно только по решению суда или запросу госорганов, и вся эта бюрократическая процедура занимает не менее недели. Этого времени нет, если нужна помощь сию секунду. На нашей практике не единожды случались ситуации, когда человек уже погиб, но при этом у него был еще заряженный телефон. Если бы законодательство позволяло моментально устанавливать местонахождение телефона, это могло бы спасти жизни многим людям.

На поисках мы также пользуемся беспилотниками, они делают тысячи фотографий над зоной поиска с разных ракурсов. В стандартном режиме отсматривает снимки группа просмотра и анализа. Сейчас совместно с одним из сотовых операторов была разработана нейросеть, которая отсматривает фотографии: те, где есть что-то, что может привлечь внимание (вещи неприродного происхождения, люди), передаются в группу просмотра и анализа и проверяются повторно живыми людьми.

NT: Есть ли еще совместных проекты с организациями?

А.П.: Да, мы стараемся сотрудничать с максимальным их количеством. В «Пятерочках», салонах сотовой связи «Билайн» и отделениях Сбербанка есть «островки безопасности» — места, где потерявшийся человек может попросить о помощи. Зачастую люди, желающие помочь, не зная, как правильно это сделать, могут навредить. К примеру, пожилая бабушка с ментальными нарушениями просит деньги на дорогу, потому что она считает, что живет на другом конце города. Отзывчивые люди дают ей на проезд, и бабушка уже находится не в своем районе, где ее гораздо проще найти, а в лучшем случае в другом конце города, но бывает, что и области. Сотрудники организаций, где есть «островки безопасности», точно знают, куда нужно обратиться, что можно и нельзя делать.

Есть совместный проект с «Билайном» — СМС-оповещение населения: каждый желающий может подписаться на рассылку нашего отряда и получать оповещения с информацией, когда нам нужна помощь. С «Мегафоном» у нас проект в сфере современных технологий поиска людей. Например, мы знаем, что бабушка потерялась на перекрестке Невского и Лиговского проспектов в 15 часов дня. Мы просим «Мегафон» сделать рассылку, и те абоненты, которые были в этом месте за полчаса до момента пропажи и в течение двух часов после, получают информацию, что потерялся человек и, возможно, вы его видели в этом месте.

Есть взаимодействие с сервисами «Яндекс.Такси» и «Яндекс.Еда». Их сотрудники, согласившиеся принять участие в проекте, получают ориентировки на пропавших. Работники этих сервисов перемещаются по всему городу, и велик шанс, что они случайно увидят потерявшегося.

Недавно мы запустили проект с футбольным клубом Зенит. Теперь перед каждым матчем на больших экранах стадиона показывают ориентировки на пропавших. Также сеть автозаправочных станций «ЕКА» и их партнеры запустили акцию «Поделись литром» — когда человек заправляется, он может оплатить еще несколько литров бензина для отряда. Примеров участия бизнес-структур в нашей деятельности очень много.

NT: Чем вы в основном занимаетесь как руководитель пресс-службы?

А.П.: В пресс-службе мы занимаемся взаимодействием со СМИ, ведем социальные сети, выкладываем анонсы, готовим отчеты о поисках. Большая часть работы — освещение деятельности отряда: рассказываем, кто мы, как работаем, какая нам нужна помощь и так далее. Помимо этого, я состою в конном направлении, являюсь помощником инфорга, инструктором школы «ЛизаАлерт», радистом и ответственным по связям с администрацией города. Удается совмещать параллельно. Когда есть время, выезжаю на поиск.

NT: Расскажите про необычный поиск, который вам запомнился.

А.П.: Зимой прошлого года искали дедушку с возрастными ментальными отклонениями, он пропал и отсутствовал уже сутки. Нашли его быстро и застали за тем, как дедушка срывал ориентировки на самого себя и был очень сердит, потому что считал, что вышел из дома не сутки, а пять минут назад; думал, это чей-то розыгрыш, что весь его район заклеен ориентировками на него.

NT: Что для вас самое тяжелое в работе?

А.П.: Уезжать с незавершенных поисков. Иногда они длятся по несколько суток и недель. Далеко не каждый может позволить себе находиться все это время на поиске.

Что брать с собой в лес и как подготовиться: рекомендации Антона Паулина

Никакого камуфляжа. Во-первых, на расстоянии 20 метров человека в нем уже не видно — если вы не сможете отозваться, камуфляж будет вашим злейшим врагом. Во-вторых, какой в нем смысл: кого человек боится распугать — грибы и ягоды? В-третьих, есть охотники, они могут не увидеть вас в камуфляже и принять за зверя.

Заряженный телефон. Есть замечательный номер 112, который относится к экстренным. Даже если нет сети, денег, сим-карты, телефон при вызове будет пытаться «зацепиться» за ближайшую вышку и дозвониться.

Медикаменты. Важно иметь с собой лекарства, которые вы принимаете на регулярной основе. Даже если их прием раз в сутки и с утра вы эти медикаменты уже приняли, лучше их иметь с собой на всякий случай.

Свисток. Это простая, легкая и дешевая, но полезная вещь. Если человек потерялся и будет долго кричать, голос может сесть, а свисток не сядет.

Чистая вода. Берите ее с собой: ею можно не только утолить жажду, но и промыть рану, сполоснуть руки и так далее.

Минимальные перекус. Лучше всего калорийный и непортящийся, например шоколадный батончик. Он много места не займет, но поможет сэкономить силы.

Компас. Лучше не просто взять его с собой, но и уметь им пользоваться. Мало знания о том, что компас показывает на север. Если человек потерялся, эта информация мало чем ему поможет. Необходимо понимать, что такое просто азимут, аварийный и обратный азимут, уметь их определять.

Заявите о себе! Уходя в лес, сообщите родным, близким, соседям — да кому угодно, куда вы пошли, с какой целью и когда планируете вернуться. Если в назначенное время человека нет и он без связи, это вполне серьезный повод начать бить тревогу.