Еврейские ответы

Из еврейского у меня только уши и фамилия, доставшаяся от дедушки. Стыдно признаться, но историю этого народа я знаю только по школьной программе. Не в силах больше терпеть свою непросвещенность, беру билеты на поезд до Москвы и делаю шаг навстречу еврейской культуре.

«Еврейский музей и центр толерантности» расположен в здании Бахметьевского гаража — памятнике советской авангардной архитектуры. Внутри него меня ожидает экспозиция, занимающая площадь 4500 м². Поражает количество свободного пространства, высота потолков и современный дизайн помещения. Экскурсия начинается с 4D-кинотеатра, где показывают фильм о сотворении мира и возникновении еврейских диаспор. На меня брызжет вода Всемирного потопа и дует ветер пустыни, по которой бредет Моисей.

Затем знакомлюсь с историей миграции евреев, представленной в виде карт. Внимание привлекает большой сенсорный экран, по нему перемещаются фразы на идише. Прикасаюсь к одной, а навстречу уже спешит другая. Соединяю половинки, слышу, как их нужно произносить, и вижу перевод. Пословицы передают колорит и юмор евреев: «Пусть она станет блинчиком, а он — котом. Он ее съест и подавится, и мы избавимся от обоих!».

Далее попадаю в «штетл», что переводится с идиша как городок или местечко. В этой части экспозиции воссоздали типичное еврейское поселение времен царской России с его приземистыми домиками, многолюдным рынком, синагогой и хедером — религиозной начальной школой. На постаменте установлен свиток торы с сенсорным экраном.Трогать его, как и священную книгу, можно только специальной указкой для чтения — «яд». Рядом замечаю автомат, в котором можно примерить на себя еврейские профессии. Меня снимает камера, строится 3D-модель лица и выводится на большой экран, где к ней подставляется тело. Устройство Kinect считывает движения, и я вижу, как персонаж двигается вместе со мной, а затем показывают ролик о выбранной профессии.

Из центрального пространства музея перехожу в городскую кофейню конца XIX – начала XX века — знаменитое одесское кафе «Фанкони». Я подсаживаюсь за интерактивный стол к фигуре Зигмунда Фрейда. Можно выбрать фильмы для просмотра, которые раскрывают основные вопросы волнующие еврейскую общину в то время: ассимиляция, эмиграция, марксизм и способы интеграции в российское общество.
В центре зала, посвященного Советскому Союзу, я вижу стол в виде пятиконечной звезды, на которую проецируются фотографии известных евреев — деятелей искусства, политики, науки и религии. При нажатии на изображение открывается краткая биография человека и его достижения. Я нахожу здесь Осипа Мандельштама, Иосифа Бродского, Жореса Алферова и Льва Ландау.

Холокост и Великая Отечественная война — самая сложная тема в еврейской истории. В зале, где рассказывают о трагических событиях, на огромном экране показывают фильм с кадрами хроники, фотографиями и интервью с ветеранами, бывшими узниками фашистских концлагерей. Он отдается во мне живыми эмоциями и болью в сердце, а на глаза наворачиваются слезы. В тишине зала памяти звучат имена погибших, и каждый желающий может зажечь свечу.

Один из самых интересных элементов экспозиции послевоенного времени — воссозданная типичная советская квартира 1970-х годов, в которой на голограммах разыгрываются сцены из жизни обычной еврейской семьи. Люди слушают по радио «Голос Америки», рассказывают анекдоты и ждут посылки от эмигрировавших родственников. Следующая инсталляция выполнена в виде березовой рощи, я присаживаюсь на пенек, надеваю наушники и смотрю на плазменную панель прямо перед собой. Показывают фильм о советских евреях, которые вопреки официальной идеологии стремятся узнать корни своей культуры и изучают иврит.

В общей сложности я провожу в музее около пяти часов. За это время с помощью инсталляций и аудиовизуальных технологий я познакомилась с историей еврейского народа от сотворения мира до наших дней. Я услышала голоса людей из далекого прошлого, примерила на себя различные профессии, поговорила на идише, побывала в заснеженном окопе и советской хрущевке, увидела танк Т-34 и самолет У-2, подслушала разговоры на кухне и посидела за одним столом с еврейской семьей во время Шабата.

Мои знания о евреях больше не теснятся в рамках страниц школьного учебника. В голову закрадывается мысль приглядеться-таки внимательнее к истории семьи. Выясняется, что фамилии евреев формировались под влиянием культур тех местностей, в которых они проживали. Моя, например, польская и в переводе означает «изготовитель мыла». Что ж, похоже я знаю, чем промышляли мои предки.