Увидеть невидимое: интервью с биологом
Елена Оганесян — биолог и аспирант НМИЦ им. В.А. Алмазова. В лаборатории она изучает клетки глиобластомы, а в свободное от работы время ведет научно-популярный канал. Узнаем, как ученые работают с клетками, какие есть сложности при лечении опухолей и как подкасты помогают в популяризации науки.
— Как ты решила стать биологом?
— На самом деле, биологом я быть никогда не хотела. И, кажется, стала им только потому, что мне нравится слово «исследователь». Во мне есть креатив и любопытство, а в науке эти качества отлично применимы, особенно в планировании дизайна эксперимента. Мне тяжело давались математика и физика, гуманитарные предметы не вдохновляли, и методом исключения выбрала биологию. Так я поступила в ВолГУ на биологический факультет.
Елена Оганесян, биолог и аспирант НМИЦ им. В.А. Алмазова
— Почему ты решила углубиться в фундаментальную науку?
— На первых курсах задача стояла одна — сдать сессию. Но во мне всегда было много энергии и желания большего. Так я начала участвовать в научных турнирах, школах, съездила на программы повышения квалификации в Сириус, а весенний семестр второго курса обучалась по обмену в Евразийском национальном университете в Астане. А еще писала научные статьи, посещала конференции.
Я в науке, потому что мне важно видеть конечную точку, перспективное влияние моей работы на изучение заболевания. Многие отворачиваются от сухости академической среды, боятся ее консервативности и закрытости, но во мне сейчас есть запал развиваться в этой сфере.
— Почему ты начала работать именно с клетками?
— Я сразу поняла, что мне не нравится работать ни с растениями, ни с животными, зато хотелось углубиться в сферу онкологии. На первом курсе магистратуры СПБГУ я пришла в Институт цитологии РАН, где нашла научного руководителя. С тех пор моя работа — часть большого проекта по изучению мультиформной глиобластомы. Параллельно с Институтом я работала в НИО Трансляционной онкологии НМИЦ им. В. А. Алмазова. Благодаря этому летом 2024 года я поступила в аспирантуру НМИЦ им. В. А. Алмазова, где продолжаю работать с клетками данного заболевания.
Мультиформная глиобластома — наиболее агрессивная форма опухоли центральной нервной системы. При хирургическом удалении и последующей терапии продолжительность жизни пациента с этим заболеванием составляет около 20 месяцев. Опухоль настолько быстро поражает здоровые ткани, что в организме практически не успевают появиться метастазы.
— А что именно вы изучаете в лаборатории?
— Сначала нам привозят биопсийный материал — кусочек вырезанной опухоли. Эту ткань мы механически и ферментативно измельчаем и выделяем из нее клетки. Они называются первичной культурой, потому что были получены только что и непосредственно из образца ткани уникального пациента.
Главный герой нашей лаборатории — белок теплового шока Hsp70. Их семейство Hsp очень большое, консервативное и древнее. Они есть в каждой клетке нашего организма и отвечают за множество функций в работе белков: транспорт, связывание с другими протеинами, правильное сворачивание структур. В норме Hsp70 находятся внутри клетки, в цитозоле, но при онкологии активность Hsp70 повышается, и белок может выходит на мембрану. Предполагается, что мембранная форма Hsp70 участвует в процессах миграции и прорастании раковых клеток в другие ткани.
— Чему были посвящены твои научные работы?
В магистратуре я изучала влияние ингибиторов (веществ, подавляющих реакции. — Примеч. авт.) Hsp70 на клетки глиобластомы: снизится ли скорость клеток, если активность белка подавить? Оказалось, что да.
Сейчас мы изучаем микроокружение опухолей. Известно, что они подстраивают под себя окружающие ткани и клетки, например сосуды. Мы сфокусировались на клетках эндотелия (однослойной внутренней поверхности — Примеч. авт.) сосудов. В норме он непроницаем, кровь просто течет по сосудам. Но при злокачественных процессах происходит инфильтрация: сосуды становятся проницаемы, раковые клетки могут проходить через них и распространяться на здоровые ткани.
Предполагаемая тема моей кандидатской диссертации — «Влияние шаперон-ассоциированного интерактома опухолей головного мозга на клетки опухолевого микроокружения».
— Расшифруешь?
— Конечно! Шапероны — это специальные белки, которые способствуют правильному фолдингу, то есть сворачиванию, других белков. Многие шапероны являются теми самыми белками теплового шока, Hsp. Интерактом — описание взаимодействий всех молекул в клетке. Он отображает как физические контакты между белками, так и непрямые связи генов. Получается, мы смотрим, как взаимодействие белков влияет на сосуды глиобластомы, как эти клетки перепрограммируются и трансформируются, помогая опухоли прогрессировать.
— А откуда вы получаете клетки для исследований?
— Клетки глиобластомы мы выделяем из биопсийного материала пациентов из научно-исследовательского нейрохирургического института имени профессора А. Л. Поленова. А клетки эндотелия выделяют в подразделении Центра им. В. А. Алмазова из пупочного канатика рожениц.
— Как ты думаешь, получится ли изобрести лекарство от глиобластомы?
— К сожалению, сейчас, даже при лечении, высок шанс рецидива. Хирургически трудно удалить все опухолевые клетки, не повреждая здоровые части мозга. Глиобластома развивается стремительно, и поймать опухоль на ранних стадиях трудно. Поэтому, главное — ежегодная профилактика и чекап организма.
В одной из частей проекта мы изучали, как на клетки глиобластомы влияет тетродотоксин — сильнейший яд-нейролептик, которых содержится в организме ряда рыб, например рыбы-фугу.
На мембране наших клеток находятся каналы, пропускающие ионы с разным зарядом для поддержания ионного баланса. Тетродотоксин работает как пробка для тех каналов, которые пропускают натрий. Если их заблокировать, то ток ионов натрия прекратится, и клетки не смогут проводить нервные импульсы.
В нашей работе мы проверяли, можно ли подействовать на ионные каналы клеток глиобластомы и, тем самым, подавить их миграцию. Когда мы воздействовали тетродотоксином на клетки опухоли, то их подвижность действительно замедлялась.
Но как поместить вещество в организм, чтобы он убивал только раковые клетки? Сейчас этот вопрос пытаются решить специалисты, занимающиеся адресной доставкой лекарств.
— Какую самую интересную работу или процедуру ты выполняла?
— Мне нравится работать с первичными культурами. Есть стандартные линии клеток: их давно выделили из организмов, они в избытке во многих лабораториях, их свойства известны. Даже если в процессе работы ты допустишь ошибку, то можешь пойти, разморозить новую порцию и заново начать исследования. А первичные культуры уникальны, их культивирование — игра в рулетку. Нужно очень точно соблюдать все условия.
— Как ты пришла к популяризации науки?
— В 2020 году я стала писать научно-популярные статьи по биологии для одного сообщества. Два с половиной года я писала тексты на разные темы, от устройства и эволюции слухового аппарата до разбора заданий ЕГЭ про жизненные циклы мхов и папоротников. А осенью 2024 года мы с моей подругой, бывшей одногруппницей и «однолабницей» Лизой, поняли, что хотим сделать совместный проект. Так появился наш подкаст и телеграм-канал Lab Sisters.
Сейчас мы записываем выпуски с людьми из STEM-сообщества. Наша цель — показать школьникам и студентам возможности в научном мире, биологической и медицинской индустрии, и рассказать, какие есть карьерные пути, мероприятия.
Например, недавно я поучаствовала в конкурсе «Наши сказки о русских ученых». Мой рассказ занял второе место, меня пригласили на Конгресс молодых ученых в Сириусе. Потом сборник с работами напечатали, и мне сразу захотелось написать что-то еще. Не только из-за гонорара, а потому что хочется проходить мимо магазина, видеть свою книжку и знать, что ее читают другие.
Я думаю, поэтому мы и ведем наш подкаст. Потому что в конце дня хочется сказать: «Привет, дорогие подписчики, с вами Лена и Лиза!»
Фото предоставлены автором
Еще почитать по теме
